Марина Фортман, жительница Бурятии, в своей увлекательной биографии делится впечатлениями о жизни в Японии и Америке, а также о том, как она воспитывает детей в многоязычной среде.
— Я родилась в северной Бурятии, в спокойном селе Верхние Тальцы. Мой папа был ветеринаром, а мама работала экономистом — именно здесь началась наша семейная история. Мы много перемещались, меняя дома: Удинск, Курумкан, Новосибирск… За период моего обучения я сменила пять школ, пока не окончила десятый класс в Улан-Удэ. После школы в 1984 году я не знала, какой путь выбрать, так как многие друзья собирались в Новосибирский университет, но, увлекшись, решила остаться в БГПИ на физико-математическом факультете. Учеба и дружба с сокурсниками сделали меня частью этого места, и я осталась там.
— Сначала я работала ассистентом на кафедре информатики в институте культуры, но понимала, что мне нужно учиться дальше, чтобы стать преподавателем. Под руководством профессора Мантатова я решила пойти в аспирантуру, и вскоре поступила. Спустя два года я узнала, что могу участвовать в программе обмена и выбрала Японию — страну, о которой всю жизнь мечтал мой папа. После долгих отборочных туров меня наконец пригласили.
— В Японии я получила стипендию от Министерства образования и прошла интенсивный курс японского языка в Осаке. Преподаватели были японцами, а мой уровень английского был очень низким, что делало обучение сложным. К тому же, в Кобэ произошло сильное землетрясение, и возникли страхи о том, что нас могут отправить обратно в Россию. Но, к счастью, мы остались учиться. Теперь у меня есть три родины — я считаю Японию второй.
— Моя учеба в Японии охватила полтора года, после которых я поступила в магистратуру и затем в аспирантуру, защитив диссертацию и получив степень доктора философии. Исследования касались общественных ценностей, которые составляют каркас для любого общества.
— Мой опыт перемещения из Бурятии в Токио не был легким — у меня уже был сын, и я испытывала ностальгию по родине. Мой старший сын жил с бабушкой и дедушкой, и я навсегда благодарна им за поддержку. Мой первый брак распался, и в Японии я вышла замуж за человека с мультинациональной биографией. Вместе мы переехали в Иллинойс, где я боролась с аллергиями, а потом перебралась в Мичиган.
— Моему старшему сыну уже 32 года — он стал автомобильным дизайнером. Русский язык для него остался на уровне детского сада, так как мы с ним учились японскому, а потом английскому. У него возник интерес к японской культуре, и одноклассники даже принесли ему открытки на японском. Мне удалось поддержать его в учебе, и в конце года он получил свою первую пятёрку в Америке — вся классная группа его поздравила!
— Средний сын родился в Японии, а младшая дочь — в США. Я горжусь успехами обоих: средний учится на инженера, а дочь изучает биохимию. Интересно, что средний сын почти не говорит по-русски, а младшая активнее учит язык. В Мичигане наша жизнь утихла, и я заметила разницу в культуре, чистоте и привычках в питании.
— Я работала в американской корпорации, но не по специальности, а позже начала преподавать русский язык в университете, что оказалось замечательным опытом. У студентов была разная мотивация, и это было интересно наблюдать.
— Общение с россиянами в США порой зависит от того, в какое время они приехали и чего ожидали. Некоторые познали разочарование, а другие — адаптировались. Я всегда хотела бы чаще бывать в России, чтобы руководствоваться воспоминаниями юности и поддерживать дружбу, которая с возрастом становится все более ценной.
